Московская Фемида

Ольга Егорова будет возглавлять Мосгорсуд в течение следующих шести лет. «Железная леди» кому-то нравится своей авторитарностью и прямолинейностью, кого-то возмущает «ежовыми рукавицами», но факт в том, что именно она смогла дисциплинировать и «построить» столичную судебную систему.

Судебную карьеру Ольга Егорова начала в 1972 году — с должности секретаря одного из районных судов столицы Москвы. Постепенно повышаясь в должности — до судьи Октябрьского суда, затем заместителя председателя в Черемушкинском суде Москвы, Егорова с самого начала была дружна с судьей Зоей Корневой. Когда Корнева возглавила Мосгорсуд, туда перешла и Ольга Егорова. В 1999 году она стала зампредом Мосгорсуда, а уже через несколько месяцев Корнева подала в отставку. Экс-глава Мосгорсуда предложила на свое место Ольгу Егорову, свою «ученицу», как она говорила о коллеге.

Но на этом посту Ольгу Егорову утвердили не сразу. Высшая квалификационная коллегия отказалась назначать ее на должность главы МГС. Кстати, тогда Верховный суд предлагал своего кандидата: глава ВС Вячеслав Лебедев Егорову не поддержал. На какое-то время в Мосгорсуде установилось безвластие — но после того, как Владимир Путин стал президентом России, решение было принято, и Егорову в должности председателя Мосгорсуда утвердили. В 2008 году Дмитрий Медведев продлил ее полномочия еще на 6 лет. Теперь пошел третий виток председательства Ольги Егоровой.

В 2012 году Егорову прочили на должность главы Верховного суда — тогда истекал срок полномочий Вячеслава Лебедева. Но этого не произошло, руководитель ВС тоже остался на третий срок, при этом были внесены изменения в законодательство, расширяющие требования к возрасту судей и руководителей судов. Весной нынешнего года Ольга Егорова объявила, что вновь будет претендовать на кресло председателя Мосгорсуда. На этот раз глава Верховного суда ее кандидатуру одобрил: по словам самой Егоровой, Вячеслав Лебедев высказался о ее необходимости в судебной системе и на данном посту. Других кандидатов на должность главы МГС не нашлось, и 15 июля после небольшого экзамена Высшая квалификационная коллегия судей утвердила кандидатуру Ольги Егоровой.

Третий срок правления Ольги Егоровой вызывает споры. Некоторые адвокаты называют это «удивительным фактом». Судья в отставке Сергей Пашин считает, что закон каждый раз меняют в интересах тех, кому это выгодно: «Сначала изменили законодательство в угоду Конституционному суду, для Валерия Зорькина, потом для председателя Верховного суда, а потом он начал действовать и в остальных судах. Закон о судебной системе говорит, что руководитель суда может занимать свой пост два срока подряд, а Закон о судах общей юрисдикции гласит, что это можно делать три раза подряд — согласно поправкам 2013 года. Поправками, принятыми под него, сначала воспользовался председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев. Теперь — Ольга Егорова».

Кстати, Сергей Пашин отмечает, что вряд ли могли появиться другие кандидатуры на должность главы Мосгорсуда. Должностей руководителей судов данного уровня у нас в России всего 90, включая военные суды. Как говорится, «штучный товар», поэтому, считает бывший судья, подобные должности просто так никому не отдаются: «Это было бы самоубийством — выдвинуться в такой конкуренции. Ясно, что кандидатура Егоровой, скорее всего, согласована с администрацией президента — по-другому такие посты не занимаются. Администрация президента настроена лояльно к Ольге Егоровой — иначе бы пост заняла какая-то иная персона».

Бывший первый зампред Верховного суда РФ, ныне — руководитель центра Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, профессор МГЮА имени О.Б. Кутафина Владимир Радченко не видит расхождений в законодательстве: «Назначение Ольги Егоровой на третий срок — не первый подобный случай. Третий раз исполняют свои полномочия руководители Курского, Краснодарского, Карельского судов. В принципе, право законодателя — как расширить рамки закона, так и сузить их».

Адвокат Игорь Трунов отмечает, что трудно однозначно оценить переназначение Ольги Егоровой. По его мнению, «когда человек долго сидит на одном месте, это всегда плохо, значит, нет конкуренции»: «Конкуренция — основной двигатель всегда. В рамках конкурентной борьбы выплывают злоупотребления. То, что Егорова была безальтернативным кандидатом — это крест на всем прогрессе судебной системы. Те беды, которые есть в системе, изжиты не будут. Она преемник и воспитанница прошлого председателя суда, ей по наследству перешли пороки системы, и она сохранила их. Иначе бы оппоненты стали бы бить по больным местам. Это был формальный институт переназначения, а это негативно».

Ольге Егоровой не откажешь в наличии харизмы. При этом она — не только авторитетная, но и авторитарная личность. Возглавив Мосгорсуд, Егорова стала строить свое государство, начав с чистки рядов. Сама она говорила, что при ней в системе московских судов сменилось 60 процентов судей.

«Одиозные фигуры расстались со своими постами — Егорова отправила в отставку более 40 человек. В том числе и заслуженно. Но была расправа и с порядочными, но неуправляемыми судьями. Честность и независимость тут не в чести. Имена таких судей на слуху — Кудешкина, Меликов», — вспоминает Сергей Пашин. Судья Дорогомиловского суда Александр Меликов был уволен со своей должности с формулировкой «за излишнюю мягкость». Он выступал против обвинительного уклона судебной системы. Самого Сергея Пашина дважды лишали полномочий, хотя квалификационная комиссия потом восстанавливала его, но в 2001 году Пашин ушел в отставку. Самый же скандальный случай — увольнение судьи Мосгорсуда Ольги Кудешкиной: та публично заявила об оказании на нее давления председателем суда в ходе ведения громкого дела в отношении старшего следователя по особо важным делам Следственного комитета МВД РФ Павла Зайцева, который занимался делом «Трех китов». Кудешкина была уволена, но она дошла до Европейского суда по правам человека в Страсбурге, решение о признании ее увольнения незаконным было отменено. Однако Кудешкину так и не восстановили в должности судьи.

Храм правосудия — огромное новое здание Мосгорсуда, самое большое судебное здание в Европе, тоже был построен при Ольге Егоровой, и во многом благодаря ее настойчивости. Правда, на средства московской власти, что, как отмечает, например, адвокат Игорь Трунов, не очень красиво: судебную власть может финансировать только федеральный бюджет, иначе подрывается один из принципов судебной системы — ее независимость.

Надо отдать должное Ольге Егоровой и в другом — она сразу начала работать над открытостью судебной системы. Именно при ней появилась, наконец, по-настоящему работающая пресс-служба — как в МГС, так и в районных судах столицы, и работа судебного пула журналистов наконец была организована. Пожалуй, один из ярких примеров — процесс над Михаилом Ходорковским в Хамовническом суде. То, как шел процесс по первому делу ЮКОСа в Мещанском суде столицы, и то, как это происходило на процессе по второму делу под председательством Виктора Данилкина, — несравнимо. Ольга Егорова и сама сетовала на то, что зря не позволила прессе активно освещать процесс в Мещанском суде. В Хамовническом же для СМИ была организована видеотрансляция — и как бы ни ругали журналисты ее работу, можно констатировать, что суд активно шел на контакт. В новом здании Мосгорсуда Ольга Егорова специально попросила сделать в самом большом зале заседаний огромный балкон для прессы - как в Королевском суде Великобритании, говорила она.

Успехи в начинаниях признает и Сергей Пашин, несмотря на его непримиримые разногласия с председателем Мосгорсуда. «Ольга Егорова навела порядок в московской судебной системе. Методом кнута и пряника, номенклатурно-бюрократическими подходами – но это сработало». По мнению Пашина, суды города стали работать более четко.
Плохо или нет кураторство судей МГС над районными коллегами? Пашин считает, что это зависимость, наносящая вред правосудию, но в то же время это дисциплинирует работу районных судов. А сама Ольга Егорова, напоминает ее бывший коллега, - хороший специалист по делам, которые вытекают из публичных отношений. Это выборы, отношения гражданина и власти. Кстати, все то, что должны рассматривать административные суды, — но когда они появятся у нас, пока точно сказать сложно, несмотря на грандиозные планы создания такой ветви судебной власти.

Сергей Пашин отмечает, что при Ольге Егоровой в два раза сократилось количество дел, которые рассматриваются с нарушениями сроков: «Особое внимание Егорова всегда уделяла «стражным» делам — в который подсудимый находится под арестом. Такие процессы она просила рассматривать в кратчайшие сроки, не затягивая».

Но есть и обратное мнение — что за такой работой на прозрачность судебной системы скрываются другие недостатки. Например, адвокат Руслан Коблев считает, что, скажем, борьба с волокитой в гражданских делах ведется «для публичности»: «А в это время люди сидят массово под арестом, и решения о мере пресечения пишутся буквально под копирку».

Адвокат Игорь Трунов соглашается с тем, что положительные тенденции в работе судебной системы под руководством Ольги Егоровой есть, хотя и слабые. Например, организованная преступность потеряла влияние на суды, нет сейчас прямого влияния на суд и московского правительства. «Хотя надо признать — ни одна система не работает в отрыве от политики, даже в США есть политическая ангажированность судов. Но у нас это иногда бросается в глаза», — признает юрист.
Факты давления на суд Ольга Егорова отвергала всегда. В интервью «Коммерсанту» в 2010 году она говорила: «Давят на тех, кто позволяет это делать. Если отказать один раз, второго звонка уже не будет. А если ты будешь на любые вопросы соглашаться, всех выслушивать, пусть даже из вежливости, тебе и будут звонить в день по десять раз. Я лично умею сказать "нет", а если надо, и послать могу. И судей настраиваю только на процессуальное общение по делам. Подобные телефонные разговоры по рассматриваемым делам, уверена, большинство столичных служителей Фемиды даже поддерживать не станет».

Ольга Егорова отмечала, что доверие судебной системе последние годы растет, и призывала избегать судебных ошибок, которые «страшнее, чем милицейские». Кстати, на итоговом совещании судей в этом году Егорова сообщила, что за отчетный период 2013 года Верховный суд не отменил ни одного приговора, вынесенного Мосгорсудом.

Однако показательные процессы со строгими приговорами виновным, которые случались в судах в последние годы, по мнению юристов, возможны только при стопроцентных доказательствах, если они не «потерялись». Например, строгий суд над бывшим майором милиции, экс-начальником ОВД Царицыно Денисом Евсюковым, расстрелявшем людей в супермаркете в 2009 году, по мнению адвоката Игоря Трунова, защищавшего пострадавших, был таковым именно благодаря упорной работе защиты: «Приговор по Евсюкову случился (напомним, Евсюков был приговорен к пожизненному заключению. – Лента.ру), потому что мы сохранили и вбросили в дело видеозапись. Иначе бы Евсюков до сих пор работал бы в органах и пошел на повышение, а все списали бы на того погибшего таксиста», — убежден Трунов. Скажем, в резонансном деле об аварии с участием машины вице-президента ЛУКОЙЛа Анатолия Баркова, в которой погибли женщины, ехавшие в другой машине, защите потерпевшей стороны так и не удалось доказать невиновность жертв.

По сравнению с судами других регионов московская система не так коррумпирована, отмечает Игорь Трунов: «Если сравнивать с регионами –—Ольга Егорова просто молодец, что так строго построила систему. Но при этом в итоге нет самостоятельных решений по мало-мальски значимым делам. Суд же должен принимать решение на основе доказательств, а не ориентируясь на мнение главы Мосгорсуда. Искусство судьи сегодня у нас — интерпретировать доказательства в нужном направлении, в этом они достигают совершенства».

А вот адвокату Руслану Коблеву, напротив, кажется, что в регионах есть масса судов, работающих без насильственного подчинения: «Вы не представляете себе, какие можно встретить в регионах судебные решения. Там часто скрупулезно относятся к делу».

Процессы над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым можно считать знаковыми в работе московской судебной системы последних лет. Именно в ходе работы следствия и суда по делу ЮКОСа родилось понятие «басманного правосудия». Ольге Егоровой зря приписывают эпитет «мосгорштамп», это наследие ее учителя Зои Корневой. А вот «басманное правосудие» — словосочетание, иллюстрирующее зависимые «карманные» решения судов, расходящиеся с законом — появилось при Ольге Егоровой. Тем же «басманным правосудием» общественность окрестила и последние суды над участниками массовых демонстраций на Болотной площади, эти процессы были не менее показательными.

При Ольге Егоровой суды стали применять нововведения. Скажем, вместо арестов судьи чаще стали соглашаться на применение других мер пресечения, в частности, залогов — но иногда эти суммы доходили до безумных велечин. Первый баснословный залог был предложен за освобождение из-под стражи смертельно больного вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна (через три года Алексанян умер) — 50 млн рублей. Тяжелобольную предпринимательницу Наталью Гулевич (дело которой адвокаты и правозащитники считали заказным) суд выпустил за залог в 100 млн рублей. Кстати, общественность бурно обсуждала фразы Ольги Егоровой, объяснявшей сумму залога: глава МГС заметила, что дело не в «бессердечности судей», а в том, что подсудимая «набрала в банке кредитов почти на 600 миллионов и скрыться не успела». Адвокаты возмущались тем, что судья Егорова еще до решения суда обвинила человека в преступлении и считали этот эпизод подтверждением обвинительного уклона судебной системы.

При правлении Ольги Егоровой пристрастие московских судов в подавляющем большинстве случаев оставлять подследственных под арестом обернулось трагедиями. Сначала осенью 2009 года в СИЗО умер юрист группы Hermitage Capital Management Сергей Магнитский — он написал в изоляторе десятки жалоб, сообщал о своем состоянии здоровья, но к нему не прислушались. Пока все возмущались жестокостью следователей и судей, через полгода в СИЗО «Матросская тишина» скончалась подследственная предпринимательница Вера Трифонова, которая находилась в тяжелейшем состоянии, но несмотря на жалобы адвокатов, оставалась в заключении. Тогда в прессе отмечалось, что несмотря на все заявления президента страны Дмитрия Медведева о либерализации законодательства по экономическим преступлениям, требования о смягчении отношения к арестованным подследственным попросту игнорируется.

В апреле 2010 года Правительственная комиссия США по безопасности и сотрудничеству в Европе в связи с гибелью в СИЗО юриста группы Hermitage Capital Management Сергея Магнитского опубликовала список невъездных персон. В «список Магнитского» вошли лица, причастные, по данным комиссии, к смерти юриста, скончавшегося в СИЗО в ноябре 2009 года. Позже Европарламент также призвал запретить некоторым чиновникам из России въезд в страны Европейского союза. В этом списке появилась и фамилия Ольги Егоровой.

В том же 2010 году, в период митинговой активности, появилась тенденция ночной работы московских судов. Например, до ночи затянулось рассмотрения административного дела Бориса Немцова, обвиняемого в неповиновении сотрудникам милиции. Эти ситуации воспринимались как демонстрация силы «судебной машины», но Ольга Егорова объясняла, что такое излишнее рвение судей — случайность, и рекомендовала судам не принимать материалы дела у милиции на ночь глядя.

Со своей стороны Ольга Егорова отмечала, что доверие судебной системе последние годы растет, и призывала избегать судебных ошибок, которые «страшнее, чем милицейские».

Адвокат Руслан Коблев считает, что Ольга Егорова принесла судебной системе больше вреда, чем пользы: «В результате введенной ею строгой вертикали власти с жесточайшим подчинением любой районный судья без консультации с Мосгорсудом не может вынести оправдательный приговор. И это мнение основано на нашем знании системы изнутри, на практике. Тут не нужна никакая статистика. В итоге это лишает систему возможности роста независимости». В 2011 году одним из последних скандалов, косвенно подтверждающих такое мнение, случился в Хамовническом суде на процессе по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Помощник председателя суда Виктора Данилкина Наталья Васильева заявила о том, что Данилкин перед оглашением приговора согласовывал его с руководством Мосгорсуда. Васильева осталась без работы, а на суть приговора по делу огласка никак не повлияла.

В сентябре 2011 года Верховный суд России признал незаконным трехмесячное нахождение под стражей Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в ходе процесса в Хамовническом суде столицы. Знаковым в решении ВС была не просто отмена решения судов низшей инстанции. Суд вынес частное определение в адрес председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой. Защитники тогда жаловались в ВС на то, что судьи проигнорировали поправки в 108-ю статью («заключение под стражу») УПК, принятые Госдумой и подписанные президентом в апреле 2010 года. Согласно поправкам, к Ходорковскому и Лебедеву, которых судили по «предпринимательским» статьям УК (160 «Присвоение или растрата» и 174 «Легализация преступных доходов») не должны применяться такие меры пресечения, как арест. Однако районный суд и впоследствии Мосгорсуд, а затем президиум Мосгорсуда утверждали, что вмененные им преступления «не относятся к сфере предпринимательской деятельности». В итоге Верховный суд в своем решении попросил Егорову обратить внимание «на грубые нарушения закона, допускаемые при рассмотрении жалоб» и сообщить Верховному суду о результатах. Возможно, к такой позиции Верховного суда привела и негласная конкуренция с ним суда городского: МГС, например, не раз игнорировал решения пленумов ВС. Защита Ходорковского и Лебедева даже предполагала, что это частное определение в адрес Ольги Егоровой, возможно, сигнал о том, что судьба главы Мосгорсуда скоро может измениться. Но, как говорил адвокат Юрий Шмидт — только в том случае, «если уже принято политическое решение о ее снятии с должности». Но, видимо, таких политических решений не принималось. Ольга Егорова осталась на своей должности.

В том же 2011 году после ухода мэра Москвы Юрия Лужкова со своего поста многие предполагали, что своего кресла лишится и Ольга Егорова. Но этого не произошло. В том же году адвокат и член Общественной палаты Анатолий Кучерена предложил оправить Ольгу Егорову в отставку: «Все районные суды трясет: то один скандал, то другой. В этой ситуации может быть нанесен серьезный урон судебной системе в целом», — говорил Кучерена. Но за этими заявлениями ничего не последовало.
Теперь управление столичной судебной системой останется в руках Ольги Егоровой до 2020 года. Она доказала, что обладает качествами профессионального управленца. Выстраивая жесткую вертикальную структуру, она смогла противостоять массовым осуждениям и нападкам, умело вышла из всех скандалов, выстояла при смене московской власти.

Можно ли ожидать при Егоровой более либеральных судебных решений? Руководитель движения «За права человека» Лев Пономарев считает, что «московские суды самые управляемые в России, особенно если в делах присутствует политическая составляющая»: «На суде над Михаилом Ходорковским это было очень заметно. Бывшие судьи не раз жаловались мне на железную дисциплину в их структуре. Никакой либерализации в судебной системе Москвы не будет». «Самое главное, что нужно для суда, — личность, которая бы принимала взвешенные решения, судила бы беспристрастно, — говорит Сергей Пашин, считая, что пока, в правление Ольги Егоровой, такого беспристрастного суда нет. — При судьях-личностях не получится «карманных решений», но зато обеспечено подлинное правосудие и реальная состязательность процесса».

Марина Лепина