Без вариантов. Один день из жизни освобожденного Славянска - ФОКУС

- Здравствуйте, я журналист, можно задать вам пару вопросов? - сразу по приезду в город обращаюсь к немолодому местному жителю, сидящему возле сгоревшей автобусной остановки.

- А вы откуда?

- Из "Фокуса".

- Не, город какой?!

- Киев.

- Я с укрАинскими журналистами не общаюсь, - резко обрывает славянец.

- А почему?!

- Да врут они всё! Говорят, что войны здесь не было! Да какое не было, вы вон посмотрите: остановки нет, вон окна выбиты, вон куска дома нет, - собеседник размахивает руками в разные стороны.

- Почему же мы врем?.. Все наши СМИ только и рассказывают о войне, показывают разрушения…

- Врут и всё! – возмущенно обрывает мужчина.

Ладно. Пробую с другой стороны.

- А российские СМИ не врут? – спрашиваю вкрадчиво.

Выражение его лица меняется.

- Не… Ну там хоть какую-то правду узнать можно. А от вас никакой!

И тут же начинает вымещать на мне обиду на действия украинской армии:

- Зачем вы бомбили город, когда тут уже никаких ополченцев не было?! Мне вооот такой осколок прилетел, весь бок вспорол, - показывает рукой от своего плеча аж до пятки. – А когда Симоненко (лидер КПУ Петр Симоненко - Фокус) начал правду говорить, что надо перестать убивать мирных людей, его эти нацисты из Рады выгнали…

Благодарю за разговор и возвращаюсь к коллегам-журналистам, с которыми приехал посмотреть на бывшую "крепость" сепаратистов.

Первое впечатление по прибытию в город – будто и не было тут никакой войны вовсе, словно приехал в Фастов или Смелу.

Иногда попадаются сгоревшие магазинчики или остановки, разбитые и заклеенные полиэтиленом окна, выбоины на асфальте. Но общую картину мирной и спокойной жизни они не особо портят. По словам донецкого губернатора Сергея Таруты, всего в Славянске было разрушено 260 домов – немало, но для более чем стотысячного города все же некритично.

Потому решаем ехать в пригород Славянска, поселок Семеновку, где в свое время шли самые жаркие бои на этом участке фронта. Там разрушения гораздо более заметны, но "украинский Сталинград", как поспешили окрестить Семеновку в СМИ, - это явное преувеличение.

На круговом разъезде, отделяющем Семеновку от Славянска, осколками иссечены все знаки и вывески. Пара придорожных ларьков сгорела дотла. На заборе возле разрушенного дома трепещется плакат с надписью "NEED HELP".

Нас замечает немолодой прохожий. Александр, шахтер с 40-летним стажем, приехал из Горловки посмотреть на освобожденный город Славянск.

Александр, шахтер из Горловки

- Надо было как-то так сделать, чтобы не было войны, договориться что ли… - тянет неуверенно. Явно симпатизирует сепаратистам, но столичных журналистов опасается и подбирает слова. В перспективы восстановления Донбасса после войны не верит: украинская власть разрушала шахтерскую отрасль, а "гвардия" еще и обстреливала шахты сознательно.

Рядом молодой загорелый парень загружает в фуру какие-то коробки.

- И что вы обо всем этом думаете? – показываю рукой на окрестные разрушения.

- Как отвечать: как надо или как есть на самом деле? – оценивает, можно ли мне доверять.

- Конечно, как на самом деле.

- Это все они виноваты! – неожиданно сверкает глазами и тычет пальцем в проезжающую мимо машину, которую я принял было за милицейскую.

Отвечаю, что милицию не любят ни в Славянске, ни в Киеве, ни во Львове.

- Да какая милиция?! Это Нацгвардия едет! Это они все уничтожили тут.

Пауза. Продолжает.

- Чего они сюда поприходили? Ополчение бы и само через месяц-два ушло.

- Почему?

- Да потому, что они нас защищали! Вы знаете, что у нас тут хотели добывать сланцевый газ?

Делаю удивленный вид.

- Отож! – довольный собой, парень идет к кабине фуры.

Решаем пройтись по первой попавшейся улице Семеновки. Фотографирую разрушенный дом, рядом с которым припарковался недешевый джип Toyota.

- Вы не дом фотографируйте, вы меня фотографируйте! – кричит через дорогу седовласый мужчина с дипломатом в руке. Знакомимся. Зовут Василь Иванович, убежденный сторонник единства Украины.

Василий Иванович

- Вы так и напишите! Мы тут все за единую Украину! Вот и я, мне три года до пенсии, а еще огого, - на этих словах он резко опускается на землю и делает несколько отжиманий на кулаках. Настолько неожиданно, что даже не успеваю сфотографировать.

- Украина должна идти в Европу! Без вариантов! – продолжает, еще не отдышавшись.

Но Василий Иванович тут же сам и разрушает иллюзии относительно своих евроинтеграционных взглядов.

- А перед тем, как идти в Европу, мы должны объединиться с Россией, Казахстаном и Белоруссией, мы окрепнем, и тогда нам Европа потом ноги будет целовать и, этот, педикюр, делать…

Прощаемся с ним и сворачиваем на боковую улицу. Недалеко от перекрестка видим почти разрушенный двор. Фотографируем.

- Что, красиво? – с иронией окликает пожилая женщина с платком на голове. – Это мой дом, идем покажу. Людмила говорит по-украински, как и большинство встреченных нами жителей Семеновки.

Людмила

Заходим во двор. Из всех строений более-менее уцелел только один небольшой домик, где Людмила с мужем, сыном и невесткой теперь и живут под одной крышей. Во время боев она уехала из Семеновки, мыкалась с мужем по всему Донбассу, пока не добралась до Краматорска. Там ей сделали операцию, на которую ушли все семейные сбережения – 4000 гривен. Потому восстанавливать хозяйство ей уже не на что.

- А вы из какой организации? – спрашивает напоследок.

- Мы журналисты.

- Ну вот вы напишите, а дальше что? Нам хоть кто-то поможет? До сих пор власть украинская ничего не сделала…

Неловко откланиваемся и идем вглубь поселка. Чем дальше, тем меньше разрушений. Некоторые дома и вовсе остались невредимыми, некоторые – явно были запущены за много лет до войны.

Возвращаемся в Славянск. На улицах очень много национальной символики. В сине-желтый цвет окрашены опоры электропередач, вывески, лавочки, деревья. На стене одного из домов замечаю знаменитое "ПТН ПНХ" и пририсованный рядом украинский тризуб.

Идем к Славянскому горсовету. На центральной площади и памятнику Ленину, на которого после освобождения города надели сине-желтый шарфик.

Вдруг пристает какой-то местный забулдыга.

- Ай эм сорри, ю спик инглиш?

Объясняем, что отлично говорим и по-русски. Он не слышит – вероятно, привык попрошайничать у нахлынувших в Славянск в июле иностранных журналистов, а оценивать обстановку уже не способен. Шатаясь, на смеси русского и английского объясняет, что он съел мороженое, и теперь у него болит горло – просит денег на таблетку. Говорим, что денег нет, лишь угощаем сигаретой. Разочарованный попрошайка уходит к своим собутыльникам. Вообще, среди бела дня в городе пьяных не так много, хотя и попадаются – наверное, лечат поствоенный синдром.

В Славянском горсовете, бывшей опорной базе боевиков, сейчас приютились различные органы украинской власти, от силовиков до Госкомзема. Есть и кабинет психологической помощи населению, впрочем, закрытый.

Горсовет Славянска

В холле знакомимся с местными проукраинскими активистками. Они сейчас помогают восстанавливать город и собирают данные о разрушенных после обстрелов домах. У всех на одежде – сине-желтые ленточки.

- Не боитесь так ходить? – спрашиваю у одной из них, Инны.

- Нет. Днем никакой агрессии не чувствуем. Но как стемнеет, то дома сидим.

Инна, проукраинская активистка из Славянска

По словам Инны и ее коллег, после прихода в Славянск украинских войск, симпатики сепаратистов никуда не делись.

- С Гиркиным ушло в Донецк человек 700, а всего боевиков в городе было 4-5 тысяч. И где остальные?.. Даже сейчас по ночам слышны перестрелки, только мы не знаем, кто с кем уже воюет.

Особую озабоченность у активисток вызывает приближение нового учебного года.

- У нас очень многие учителя открыто поддержали сепаратистов, ну и какие они ценности теперь начнут прививать нашим детям?.. Уж вы напишите о такой проблеме…

Обещаем написать и идем перекусить в расположенный на главной площади ресторанчик под названием "ГОСТ". Интерьер под стать названию – нарочито выдержан в советской эстетике: настенные плакаты, старые телефоны и прочие артефакты тех времен.

- Вы обязательно посмотрите: как мы из разных советских вещей сделали такой красивый образ, - с гордостью в голосе говорит юная официантка.

Не успеваем на поезд, приходится брать такси. Золотые времена местных таксистов уже прошли. Во время войны они ставили тариф в разы более высокий, чем даже у столичных коллег - "за опасность". Сейчас война в Славянске закончилась, и за поездку до вокзала владелец ушатанного "жигуленка" берет с троих человек 25 гривен.

На ступеньках вокзала нас окликает один из местных "грачей".

- Ребята, а вы командировочные?

- Ну.

- Часики женские надо? Дешево… - заговорщицки смотрит.

Вежливо отказываемся.