Герои нашего времени. Волонтер Красного Креста Виталий Головатый

«Герои нашего времени»— спецпроект Фокуса об украинцах, которые не ждут милости от природы, не пеняют на чиновников и не прячутся за спинами других. Наши герои знают, что нельзя отойти в сторону, когда нужно стоять; промолчать, когда нужно говорить; умыть руки, когда нужно действовать.
В Красном Кресте я, как и другие волонтёры, работаю бесплатно. А вообще занимаюсь социальными проектами. У меня двое маленьких детей: одному два года, другому пять. Так что не могу похвастать излишком свободного времени и денег. Но, может быть, моя работа в Красном Кресте гораздо важнее остальных занятий.
После работы на Майдане у меня вынимали из ног осколки. А удары дубинками и ранения травматическими пулями не в счёт. Но мы не могли позволить себе уйти из-под обстрела, потому что не хватало людей.
Был момент, когда мы забирали тех, у кого было больше шансов выжить, оставляя безнадёжных или почти безнадёжных. Утром 18 февраля я вышел из дому, а 20 вечером — вернулся. На Майдане тогда работало 5–6 групп Красного Креста: часть из них помогала силовикам, часть — протестующим.
В Донецке я побывал в плену у сепаратистов. Дело было так. Из Германии в Донецк пришла гуманитарная помощь, которую мы встретили, — несколько скорых и медикаменты. Медикаменты после растаможки должны были отправиться в Славянск и Краматорск. Один новый реанимобиль мы передали Донецку, ещё два собирались перегнать в Киев. Однако люди, назвавшиеся представителями Донецкой народной республики, отобрали киевские машины. Когда мы попытались вернуть автомобили, нас арестовали. Так я оказался в подвале, где в течение пяти часов меня и моих товарищей допрашивали сменяющие друг друга следователи.
Страшно не было, было тревожно. Я взрослый человек и понимаю, чем занимаюсь. Нас подозревали в том, что мы заминировали машины, перевозили в них людей с оружием. Интересовались, знаем ли, что нами манипулируют? Проверяли флешки, компьютеры, личные вещи.
«Следователи» очень удивились, услышав, что мы не медики. Что наша задача — оказать первую помощь, остановить кровотечение, возобновить дыхание, правильно транспортировать раненых к скорой.
У одного из наших ребят не выдержали нервы, он попытался бежать, когда его повели на допрос. В итоге был избит прикладами и ногами. Других не били, только связали руки за спиной скотчем. После того случая мы приостановили работу отряда первой помощи в Донецке: к сожалению, никто не может гарантировать, что волонтёры снова не окажутся в каком-нибудь подвале. Но гуманитарную помощь донетчанам Красный Крест продолжает оказывать.

Для нас нет ни сепаратистов, ни тех, кто за единую Украину. Только пострадавшие: тяжело- или легкораненые, умирающие. Сейчас у меня, как и у многих, болит сердце за Украину. Но я понимаю, что есть люди, думающие иначе, которые, несмотря на сегодняшнюю «военную» злобу и агрессию, в мирной жизни, возможно, замечательные ребята. И у них в душе целый мир, и боль они чувствуют точно так же, как все.
Не надо думать, что спасённый нами террорист снова возьмётся за автомат. Возможно, будет как раз наоборот. Знаете, когда из человека капля за каплей вытекает жизнь, когда ему больно, он сильно меняется. Для него может оказаться неважным то, за что он боролся, и он сразу перестаёт быть террористом, врагом или героем. Он становится просто человеком, который страдает и хочет жить — во что бы то ни стало.
Эта работа многому учит. Начинаешь видеть людей вне их политических симпатий, взглядов, идей. А внутри они всегда одинаковы: и боль чувствуют, и жить хотят. Когда руководствуются эмоциями и попадают во власть толпы, способны сделать то, о чём в спокойном состоянии даже подумать не могли бы. Я считаю, что на Майдане, особенно в конце противостояния, обе стороны вели себя не лучшим образом. Кто-то мстил, кто-то не контролировал себя в момент выброса адреналина. На востоке Украины сейчас то же самое.
Отправляясь в Донецк, я прекрасно понимал, чем эта поездка может для меня обернуться. Но осознавал, что нужен там. Поэтому, если будет необходимость, я снова отправлюсь на восток.

Записал Дмитрий Синяк, Фокус