Как помогают на материковой Украине "беженцам" из Крыма

‹‹Материк», — написал у себя на страничке в «Фейсбуке» Андрей Иваниченко, когда проехал в автобусе перешеек, соединяющий Крым и Украину. Так заместитель командира морского радиотехнического отряда особого назначения ВМС, располагавшегося на мысе Фиолент возле Севастополя, простился с полуостровом. В прошлом остались недели осады российскими военными, захват части и непростой выезд из Крыма.

Но если прошлое капитана второго ранга и его сослуживцев было тяжёлым, то будущее остаётся неясным. Сейчас у военных есть лишь временное жильё в Куяльнике — известный одесский курорт превратился в боевую здравницу, куда перевели часть украинских военнослужащих из Крыма.

Речь об активистах группы «Поддержи армию Украины!». Они помогали военным с первых чисел марта: составляли списки вещей первой необходимости, закупали их и передавали частям. Именно они раздобыли мобильные номера примерно сотни морпехов из Феодосии и пополняли их счета.

По воспоминаниям одной из активисток группы Анны Сандаловой, как только появилась информация, что часть 36-й бригады вот-вот должна покинуть полуостров, добровольцы взялись за дело.

Всего, по данным Министерства обороны, полуостров покинули более 2 тыс. военнослужащих и их родных. При этом, по оценкам, которые ведомство озвучивало в марте, из 18,8 тыс. человек, служивших в Крыму, 4,3 тыс. решили остаться в рядах украинской армии. Как теперь выглядит эта статистика — неизвестно.

Родина видит, родина знает

Дорога на материковую Украину, какой бы сложной она ни была, для военных — это путь не столько домой, сколько к новым проблемам.

Для приёма крымчан Минобороны открыло несколько сборных пунктов — в Киеве, Виннице, Одессе, Николаеве и Очакове. Там аккумулируют данные о прибывших и передают их наверх, где и решают, куда распределять людей. Уже на этом этапе возникают сложности, ведь покинувшие Крым военные, напоминает Тымчук, как правило, представляли военно-морские силы. А флота в Украине фактически уже не существует.

Пока Киев решает судьбы пополнения с полуострова, на местах, по словам Игоря Низамутдинова, замкомандира николаевского сборного пункта, занимаются их размещением. Причём за жильё для семей военных отвечает уже не оборонное ведомство, а местные власти. Для расселения используют санатории, в основном в Одессе и Николаеве.
Феодосийские морпехи, которых определили в Николаев, сейчас находятся в местном военном лицее. Кровати им с трудом нашли, а вот подушек, матрасов, одеял на всех не хватило. Волонтёры бросили клич и собрали недостающие комплекты.

В первую очередь речь идёт об организации выезда и приёма передислоцированных частей, помощи в обустройстве на материке. Ведь на полуострове всё ещё остаются люди в погонах, обеспечивающие вывоз техники. Там же находятся семьи, ожидающие, пока их отцы и мужья устроятся на новом месте. «Эти вещи мы должны взять на себя», — добавляет активистка.

Поиск съёмного жилья — ещё одно направление, в котором Минобороны просит помощи волонтёров. Государство, правда, пообещало возмещать расходы на аренду квартир. А в течение двух лет, по словам генерала Розмазнина, оборонное ведомство обеспечит их служебным жильём. Мол, уже принята программа по восстановлению военных городков.

Но смогут ли чиновники реализовать собственные планы — большой вопрос. По словам Тымчука, многие объекты в запущенном, если не полуразрушенном состоянии, да и находятся вдали от инфраструктуры. А значит, придётся решать проблемы со школами, детскими садами, магазинами.

Как говорит Сандалова, которая сейчас трудится по 16 часов в сутки, как и весь костяк команды «Поддержи армию Украины!», работы ещё воз и маленькая тележка. Но волонтёры со своей частью справятся. Дело за Минобороны.
Свои чужие

С полуострова сейчас уезжает и гражданское население. Их будущее тоже во многом зависит от воли случая и участия обычных людей.

Об этом хорошо знают супруги Шмаковы — Николай и Нина, выехавшие из Симферополя с тремя детьми из опасений, что их, евангельских христиан, в новом «регионе» официально православной России будут притеснять.

Благодаря киевским властям и столичному метрополитену, Шмаковых, как и восемь десятков других крымчан, бесплатно поселили под Киевом, в селе Летки, в санатории «Метро». Семейству выделили двухместный номер с кухней. Для семьи, жившей в Симферополе в двухэтажном доме, — тесновато, но они не жалуются.

Нине Шмаковой в санатории нравится: персонал вежливый, приезжают врачи и представители Броварского центра занятости. Питание трёхразовое, для детей предусмотрен полдник.
Обитателям санатория повезло. Поскольку государство очень медленно подключается к решению проблем переселенцев из Крыма, горячие линии для них Минсоцполитики открыло лишь пару недель назад. До сих пор законодательно не урегулирован их статус, ведь крымскую власть официальный Киев не признаёт, а потому выехавшие на материк жители полуострова не являются беженцами в традиционном смысле. Соответственно, у государства нет перед ними каких-либо обязательств. Как нет и комплексной программы их обустройства.

А ведь с полуострова выехало всего лишь 5 тыс. украинцев и крымских татар. По ожиданиям социологов, в ближайшее время это число вырастет на порядок.

Украину ждёт разношерстный поток «беглецов». Из Крыма активно выезжают люди, поддержавшие евромайдан, татары-мусульмане, а также иудеи, опасающиеся притеснений. И лица, практикующие учения, запрещённые в России, например, члены религиозной исламской школы Хизб ут-Тахрир. «Такие люди оказываются вне закона», — рассказывает Александра Назарова, координатор проекта «Без границ», который занимается беженцами в Украине.

Покидают крымскую землю украинские грекокатолические священники, а также украиноговорящие люди и преподаватели украинского языка и литературы.

Оставь надежду

Реальную помощь гражданским крымчанам также оказывают активисты, прежде всего из западных регионов страны.

Такие, например, как львовянин Тарас Кунец. Он предоставил жильё семье крымских татар в начале марта. «У нас с женой две квартиры. В одной живём мы, вторая пустовала», — рассказывает он Фокусу. «Заполнить» квадратные метры львовянин решил после того, как об этом попросил знакомый активист. И таких примеров тысячи.

Поселенцы живут во львовской квартире полтора месяца, и хозяин не берёт с них плату. Крымчане и сами не хотят быть обузой, поэтому подыскивают дом в одном из сёл возле Львова, хотя Кунец говорит, что татары могут жить в квартире столько, сколько потребуется.

Подобное великодушие — скорее исключение, чем правило: в большинстве случаев гостеприимства принимающей стороны хватает на месяц.

Ограничены возможности и ведомственных санаториев, которые взяли к себе крымчан. Так, по словам Натальи Шуман, начальника пресс-службы Киевского метрополитена, собранных с помощью Красного Креста, грузинского посольства и волонтёров денег хватит на то, чтобы обеспечивать переселенцев в санатории «Метро» продуктами и минимальными услугами ещё полтора месяца. А дальше —неизвестность. Хотя глава Киевской горгосадминистрации Владимир Бондаренко и обещает выделить на их нужды дополнительное финансирование, но точных его объёмов и дат не уточняет.

То же происходит и с другими переселенцами. Поэтому крымчане не сильно и надеются на государственную помощь. Так, Николай Шмаков активно ищет работу в Киеве, готовясь к полноценному переезду из Симферополя. Других вариантов у семьи нет — возвращаться обратно для них означает подвергнуть опасности себя и своих детей.

Три крымские истории

Фокус поговорил с людьми, которые вынуждены были покинуть полуостров, а также с активистом, помогающим крымчанам устроиться на материке

Российские военные, которые штурмовали нашу часть, — «вежливые зелёные человечки» — были как будто из компьютерной игры Call of duty. Новейшие расцветки камуфляжей. Оружие российское, но тюнингованное. Отличная обувь. Я хорошенько рассмотрел её, лёжа на земле во время штурма. Их экипировка и одежда разительно отличались от общепринятой в РФ. Оснащённые ребята, тренированные и уверенные в себе. Было видно, что у них опыт не только учебных операций.
Нашу часть почти месяц блокировал полк морской пехоты. А мы же были с ними на совместных учениях. Со многими я знаком лично, и не первый год. Может, расчёт как раз и был на то, что мы по крайней мере не будем стрелять друг в друга.

Мы испытывали огромный прессинг. Нас уговаривали перейти на сторону России — спокойно, без угроз. Они прекрасно знали болевые точки украинской армии, на них и нажимали. У вас маленькая зарплата? Будет большая. У вас нет соцпакета? Будет соцпакет. У вас нет жилья? Будет жильё. Загибали палец за пальцем. Вот многие и подумали: а почему бы и нет? Всё подводилось к той мысли, что наше правительство нас бросило, что мы никому не нужны.

Когда необходимо принять важное решение, то пишешь с одной стороны плюсы, с другой — минусы. Плюсов со стороны службы в РФ было больше. И тем, кто там остался, желаю удачи и не разочароваться. Но у меня возник ступор — пытался представить себя в российской армии, но не получилось. Чувствовал, что не смогу там служить. Я считаю, что поступил по совести. Наверное, это где-то на подкорке записывалось ещё со школы.

Нашу часть штурмовали по-настоящему — вертолёты, БТРы, стрельба боевыми патронами. Летели свето-шумовые гранаты. Конечно, было страшно. Но в какой-то момент страх блокируется. После штурма нашего комбата и заместителя по воспитательной работе русские вывезли на вертолёте в Севастополь. А нам дали 8 часов на то, чтобы покинуть Крым. Россияне обеспечили автобусами и грузовыми машинами, и мы колоннами двинулись на Чонгар. Уже в Киеве нас определили на новое место службы.

Впереди огромный кусок работы, поскольку всё придётся начинать буквально с нуля — строить, например, объекты материально-учебной базы, воздушно-десантный комплекс, полосы препятствий. При нормальном финансировании это удастся сделать быстро.
Но мало того, что Украине предстоит отстраивать заново военно-морские силы, так ещё необходимо, чтобы подразделения были в боевой готовности. При таком «старшем брате» мы не можем заниматься только строительством.

Все 18 лет, что я служу, слышу один и тот же вопрос: ну зачем нам армия? На Украину никто не нападёт, мы мирная страна. И вот как зыбко всё оказалось.

Я был на Майдане 30 ноября 2013 года, во время разгона студентов. Мне удалось выбежать за периметр, поэтому я физически не пострадал. Но забыть то, что произошло, было тяжело. Поэтому я остался на Майдане и вступил в Гражданский сектор.

После Нового года вернулся во Львов, откуда я родом. В академии, где преподаю политологию и социологию, началась сессия. Уехав из Киева, я занялся расселением участников Майдана, пострадавших от столкновений с «Беркутом». Мои поселенцы родом из восточных или южных регионов. Как правило, они были уже достаточно здоровы и не могли оставаться в больницах. Но ехать домой после выписки опасались.

В конце февраля начали поступать первые тревожные сигналы из Крыма. Мы стали готовиться к вывозу семей активистов, которым угрожали физической расправой.

Первые поселенцы приехали в феврале. Львовский городской совет подключился к расселению людей после того, как мы нашли жильё для 150 человек.

Когда ввели войска в Крым, люди поехали массово. Мы уже поселили 300 человек во Львове и около 1,5 тыс. в области. Частный сектор больше не может принимать приезжих. Сегодня мы переадресовываем людей в Луцк, Ровно, Тернополь.
Скажу откровенно: я устал. Всему есть предел. Во время революции мы с другими активистами передавали еду в Киев, на Майдан, сейчас принимаем поселенцев. Я вижу, что люди тоже устали. Но никто об этом не говорит, потому что мы все столкнулись с бедой и должны помогать друг другу.

Неделю назад мы передали дела облгосадминистрации и социальной службе. Они от имени государства занимаются расселением приезжих. Как гражданские активисты мы подключаемся, если нужно проконтролировать, действительно ли людям помогают.

Гражданский переселенец, эколог, 39 лет, житель Севастополя, фамилию и имя называть отказался — в Крыму осталась его семья

Я общественный экологический инспектор, 15 лет занимаюсь защитой природно-заповедного фонда Крыма, активно поддерживал Майдан.

Две недели назад пропала связь с моей приятельницей, журналисткой и активисткой. Её преследовали за то, что она выступала против присоединения полуострова к РФ. Я нашёл её в больнице с поломанной ногой.
Мы приехали в офис, чтобы взять документы, где нас и застала самооборона Севастополя. Нас задержали там на два дня, допрашивали, выворачивали вещи. Причина, которую нам озвучили, — хранение незаконных документов, взрывчатки, оружия. Нам сказали, что мы должны покинуть территорию Крыма.

Я собрал вещи, документы и уехал. В Севастополе остались жена и ребёнок, они живут в страхе.

В Крыму есть списки неблагонадёжных для РФ людей. При администрации Севастополя и Совете министров Крыма были общественные советы, в которых состояли люди с активной жизненной позицией. Теперь этих активистов отлавливают.
После приезда в Киев мы с единомышленниками создали общественную организацию «Комитет крымских беженцев», связались со столичными общественными организациями. Позвонили главе КГГА Владимиру Бондаренко, он предоставил офис в Соломенской райадминистрации, где мы сейчас работаем.
С жильём в Киеве большая проблема: киевляне принимают людей, но не могут содержать их месяцами. Гостиница на Троещине, которую нам выделили, не пригодна для жилья с детьми: нет ванной и стиральной машинки. А детей же ещё нужно устраивать в школы и садики.

Мы беззащитны перед законом. У нас нет статуса беженцев или вынужденных переселенцев. Поэтому мы не можем претендовать на финансовую помощь.

Елена Струк, Ирина Гамалий, Фокус