Встреча на рейде

Центральным событием визита президента России Владимира Путина в Китай стало заключение газового соглашения. Хотя все внимание СМИ было приковано именно к этой сделке, повестка переговоров российского лидера с представителями КНР была значительно шире. По сути, встретившись в Шанхае, Путин и Си Цзиньпин дали старт новому этапу стратегического партнерства двух стран.

«Отношения между Россией и Китаем в результате совместных целенаправленных усилий вышли на новый этап всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия», — так оценивается нынешнее состояние российско-китайских отношений в декларации, согласованной лидерами двух стран.

В основных положениях она созвучна документу, который был одобрен Си Цзиньпином и Владимиром Путиным в марте 2013 года в Москве (это был первый зарубежный визит председателя КНР). Правда, в шанхайской декларации появились и новые нюансы, что неудивительно — для этого и происходит регулярная «сверка часов». На этот раз стороны подчеркнули необходимость «отказаться от языка односторонних санкций, от организации, помощи, финансирования или поощрения деятельности, направленной на изменение конституционного строя другого государства или его вовлечение в какое-либо многостороннее объединение или союз». В этом пассаже несложно увидеть намек на ситуацию с давлением Запада на Украину, попытками втянуть ее на орбиту Евросоюза, а также санкции, которые были введены в отношении России.

О самом украинском кризисе в Совместной декларации тоже говорится, правда в самом конце «регионального раздела» — после оценок ситуации в Сирии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, Корейском полуострове, Иране и Афганистане. Украинский вопрос на переговорах явно не был главным: среди почти 40 подписанных документов нет ни одного, связанного с китайскими инвестициями в Крыму. Хотя такие документы могут быть подписаны позднее — в состав делегации, видимо, не зря был включен недавно назначенный министр по делам Крыма Олег Савельев. Главным же экономическим итогом переговоров стало то, что Газпром и CNPC буквально в последний момент подписали договор купли-продажи природного газа с поставкой по восточному маршруту. Именно это держало в напряжении всех, включая биржевых игроков и крупных инвесторов.

От Сочи до Шанхая

Между тем украинская тема настолько доминирует в российском политическом дискурсе, что и отношения с крупнейшим азиатским соседом перед визитом Путина рассматривались исключительно сквозь призму того, что происходит в Крыму или в Луганске. Однако даже если судить по перечню международных проблем, которые обсуждались в Шанхае, становится ясно, что сфера российско-китайского взаимодействия гораздо шире, чем оказание поддержки в одном конкретном вопросе или подписание одного (пусть и очень крупного) коммерческого контракта.

Как бы странно это ни звучало, но Олимпиада в Сочи оказала на китайско-российские отношения гораздо большее влияние, чем последующие украинские события. О том, что Си Цзиньпин примет участие в церемонии открытия зимней Олимпиады-2014, а Владимир Путин в мае совершит визит в Китай, стало известно почти одновременно — в последней декаде января. Китайские СМИ тогда назвали намерение председателя Си поддержать Олимпийские игры в России первым «важным и правильным внешнеполитическим стратегическим решением» в новом году.

Свой приезд на Олимпийские игры сам Си Цзиньпин объяснил так: «Китай и Россия — добрые соседи, хорошие друзья и надежные партнеры, тем более с президентом Путиным — мы старые друзья. По китайской традиции, когда у соседей или у друзей празднуют радостное событие, мы должны обязательно прийти и поздравить. Вот с этим мы и пришли к вам».

Дело не ограничилось взаимными любезностями. Владимир Путин и Си Цзиньпин воспользовались случаем, чтобы заявить и о перспективах торгово-экономического сотрудничества (100 миллиардов долларов торгового оборота — к 2015 году), и о желании совместно участвовать в поддержании глобальной и региональной безопасности. Прямо из Сочи главы государств провели сеанс видеосвязи с командирами российского атомного ракетного крейсера «Петр Великий» и китайского сторожевого корабля «Яньчэн», сопровождавших вывоз компонентов химического оружия из Сирии.

Этот эпизод Владимир Путин вспомнил в Шанхае, когда вместе с Си Цзиньпином на военно-морской базе Усун открывал совместные маневры «Морское взаимодействие-2014». «Мы сотрудничаем в решении актуальных международных проблем, обеспечении мира и стабильности на Евразийском континенте», — заявил на шанхайском рейде российский президент.

Спорят ученые, спорят военные

В ряде комментариев накануне визита Владимира Путина много говорилось о том, что чуть ли не единственным побудительным мотивом укрепления сотрудничества с Китаем, в том числе и военного, стали западные санкции и стремление Москвы в условиях «холодной войны 2.0» найти новую опору на Востоке. Получалось, что до украинского кризиса и объявления западных санкций никакого серьезного стратегического партнерства не было. Такая трактовка очередного российско-китайского саммита сильно упрощает ситуацию. Отношения Москвы и Пекина уже давно не подвержены конъюнктурным колебаниям и развиваются согласно своей внутренней логике.

Более того, роль КНР как спасательного круга для России отвергается самими китайцами.«Пекин не хотел бы, чтобы двухдневный визит президента Владимира Путина в Китай был омрачен украинским вопросом, - заявил в интервью Reuters бывший исполнительный секретарь ШОС и бывший посол Китая в России Чжан Дэгуан. — Позицию Китая по Украине нельзя описать как поддержку России или ее отсутствие. Это очень сложный вопрос, и Китай пока не занял чью-либо сторону».

Накануне саммита с примечательным заявлением выступил и другой ветеран китайской дипломатии Лю Гучан, также в свое время возглавлявший китайскую дипмиссию в Москве. По его мнению, визит российского президента в Шанхай не нацелен на получение Россией политической поддержки со стороны Китая. «Такие высказывания, появившиеся на фоне украинского кризиса и санкций со стороны США и западных стран, неправильны», — цитирует Лю Гучана агентство «Синьхуа».

Сами по себе настолько откровенные комментарии достаточно редки для Китая. Их появление говорит о том, что не только в местном экспертном сообществе, которое характеризуется чрезвычайной пестротой мнений, но и среди лиц, принимающих решения, усиление антизападной направленности российско-китайского стратегического партнерства, мягко говоря, не приветствуют. Точно так же там открыто посмеивались над появившимися в российских СМИ утверждениями, что первый российский визит председателя КНР Си Цзиньпина весной 2013 года диктовался «безысходностью», поскольку Пекину Россия нужна как «буферная зона», и как провайдер китайских интересов в Европе. Абсурдность таких заключений становится ясной, если вспомнить, что по объему торговли с ЕС в прошлом году Китай на 100 млрд долларов обошел Россию.

«России не следует преувеличивать степень совпадения интересов с Китаем и интерпретировать его молчание как знак согласия», — отмечается в аналитическом докладе, подготовленном экспертом Российского совета по международным делам (РСМД) Ларисой Смирновой.

«Несмотря на определённые разногласия с Западом, Китай связан с США и Европой прочными экономическими отношениями. В политическом же плане Китай настроен скорее прагматически, стремясь поддерживать отношения и с Западом, и с Россией. Поэтому в целях сохранения и поддержания глубоких отношений с Китаем следует избегать ситуаций, в которых Китай будет поставлен перед неизбежностью публичного альтернативного выбора между Россией и Западом», — говорится в документе РСМД, опубликованном накануне визита Путина.

К этим выводам стоит прислушаться, потому что даже среди китайских военных далеко не все одобрительно относятся к идее оси Москва — Пекин. Любопытную точку зрения выразил во время эфира на телеканале «Феникс» известный военный теоретик, генерал-майор Ло Юань: «Есть ли у нас сейчас с Россией общие интересы? Мы вместе испытываем давление Запада, Россия сталкивается с проблемой расширения НАТО на Восток, мы сталкиваемся с проблемами возвращения США в Азию… Если в этот период мы не будем действовать рука об руку с Россией, кому еще мы можем протянуть руку? Какие сейчас еще у Китая стратегические друзья?»

Эмоциональную тираду генерала парировала старший полковник Шао Юнлин из Командного училища Второй артиллерии НОАК (Ракетные войска стратегического назначения). Она посетовала на то, что по ситуации в Восточно-Китайском море Россия «последовательно занимает очень нейтральную позицию», а на российских географических картах острова Дяоюйдао обозначены как Сенкаку. Шао Юнлин высказала недовольство и тем, что Россия поставляет вооружения таким странам, как Вьетнам, Малайзия и Индонезия (все эти страны вовлечены в территориальные споры с Китаем).

«В наших проблемах Россия фактически нам не помощник, в российских проблемах Китай также вряд ли может помочь. Например, что может сделать Китай на Украине?» — не побоялась поспорить со старшим по званию Шао Юнлин. По ее словам, Россия и Китай готовы оказывать друг другу «моральную поддержку», осуществлять «взаимную координацию», но не может быть речи о взаимодействии на оперативном уровне.

Интересны и данные последних опросов интернет-аудитории. 67 процентов респондентов полагают, что российско-китайские учения направлены на то, чтобы блокировать стратегию США на возвращение в Азию, однако примерно столько же (65,7 процента) считают вмешательство России в случае возникновения конфликта в Южно-Китайском море невозможным.

Встреча с патриархом

Одним из самых любопытных эпизодов визита Владимира Путина в Китай стала его встреча с бывшим председателем КНР Цзян Цзэминем (оставил пост главы государства в марте 2003 года). Встреча, судя по официальным сообщениям, началась с дружеского обмена репликами.

ЦЗЯН ЦЗЭМИНЬ (по-русски): Как дела?
В.ПУТИН: Спасибо, всё отлично!

Цзян Цзэминь, до сих пор хорошо помнящий свою стажировку на Московском автозаводе имени Сталина в середине 50-х годов, неизменно удивлял российских гостей знанием русского языка и советских песен. Именно он и Владимир Путин в 2001 году подписали Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве (так называемый «Большой договор»). По словам Цзян Цзэминя, с Путиным они знакомы давно. Как рассказал экс-глава КНР в одном из интервью, Путина он запомнил еще во время визита в Ленинград в 1991 году. «Хотя Владимир Владимирович в то время не играл «главную роль», говорил немного, но произвел на меня хорошее впечатление»,— вспоминал Цзян.

Таким образом, встречаясь с влиятельным отставником, российский президент подчеркивает важность личных отношений между лидерами двух стран. А также особое значение преемственности политики для развития двусторонних отношений России и Китая.

Однако китайская политика не была бы китайской, если бы наблюдатели не стали сразу же искать скрытый смысл в этой встрече. Ряд гонконгских источников утверждают, что встречу пролоббировал сам 87-летний Цзян Цзэминь и его окружение. Идущая сейчас борьба с коррупцией вполне может затронуть и «шанхайский клан», неформальным лидером которого является бывший председатель КНР. Вполне возможно, что открыто встречаясь с давним и почитаемым в Китае зарубежным другом, Цзян Цзэминь хотел послать сигнал, что он еще в силе. Кстати, в тот же день с Цзян Цзэминем встретился и президент Казахстана Назарбаев.

Ясно, что такая встреча была бы невозможна без санкции нынешнего китайского руководства. Поэтому более вероятно, что это было общее решение Цзян Цзэминя, Ху Цзиньтао, и Си Цзиньпина (то есть представителей третьего, четвертого и пятого поколений китайских руководителей). Цель — показать, что китайская элита, несмотря на идущий процесс очищения, едина, и масштабной чистки, затрагивающий высшие фигуры не будет. Впрочем, не исключено, что это лишь предположения, а встречу Путина с Цзян Цзэминем запросила российская сторона. Ведь в 2008 году в день открытия Пекинской Олимпиады Путин (тогда в должности главы правительства) также встречался с находящимся в отставке Цзянем.

Закрыть прошлое

25 лет назад во время визита Михаила Горбачева в Китай знаменитой фразой Дэн Сяопина «закрыть прошлое — открыть будущее» началась нормализация советско-китайских отношений. По стечению обстоятельств, визит президента СССР завершился как раз в Шанхае, а главой местной партийной организации тогда был Цзян Цзэминь. Правда, на этом совпадения заканчиваются: визит Путина начался 20 мая, а Горбачев вылетел в Москву из Шанхая 18-го. Специально ли была сдвинута эта дата — пища для размышлений конспирологов.

Но если серьезно, историческая тема возникала не только во время беседы Путина и Цзян Цзэминя. Она отражена и в итоговых документах саммита. «Россия и Китай проведут совместные мероприятия в ознаменование 70-летия Победы над германским фашизмом и японским милитаризмом на европейском и азиатском театрах военных действий Второй мировой войны, продолжат решительное противодействие попыткам фальсификации истории и подрыва послевоенного миропорядка», — отмечается в совместном заявлении.

Выступая на открытии учений «Морское взаимодействие - 2014» Путин поблагодарил китайскую сторону за то, что в КНР бережно хранят память о тысячах наших соотечественников, которые отдали свои жизни за освобождение северо-востока Китая.

С памятью о тех, кто сражался на полях Второй мировой войны, действительно все в порядке. Более сложный вопрос — отношение к солдатами и офицерами, погибшим в русско-японском конфликте 1904-1905 годов и покоящимся в китайской земле. Историки, да и простые китайцы по-прежнему считают эту войну «схваткой империалистических хищников» за Китай. Поэтому власти КНР категорически возражали против государственного участия со стороны России в реконструкции мемориального комплекса в Люйшунькоу (Порт-Артур). А когда его в 2010 году посетил Дмитрий Медведев, российскому лидеру была показана только та часть кладбища, где погребены советские воины. Проход же к могилам участников русско-японской войны был заставлен венками.

С другой стороны, недовольство китайской общественности вызвало то, что среди иностранных войск, маршировавших по Красной площади 9 мая 2010 года в ознаменования 65-й годовщины победы в войне с Германией, не было китайских военных. На участии подразделения НОАК настаивала китайская сторона, но понимания тогда не нашла.

Позволит ли избавиться от «исторических недоразумений» новый этап стратегического партнерства, покажет ближайшее время. Но первые благоприятные сигналы уже есть. Как раз перед визитом Путина по одному из главных китайских телеканалов был показан сюжет о том, как отряд Тихокеанского флота, направляющийся на учения в Китай, в Корейском проливе отдал почести российским морякам, погибшим в Цусимском сражении. Телезрителям рассказали, что на всех кораблях состоялось построение экипажей и памятные митинги, а с борта гвардейского ракетного крейсера «Варяг» на воду был опущен памятный венок. Даже этот короткий сюжет, думается, мог появиться лишь при наличии решения на политическом уровне. Символично, что, так или иначе, это было связано с приездом российского президента в Шанхай, город исторически тесно связанный с судьбой русских в Китае и культурными контактами двух стран.

До настоящего «закрытия прошлого» в общественном сознании, безусловно, далеко. Возможно, что объективное, и независимое от глобальных пертурбаций, стремление России и Китая быть ближе освободит наши народы от существующих еще на бытовом уровне фобий, связанных, с одной стороны, с ощущением угрозы со стороны растущего соседа, а с другой, с воспоминаниями о «несправедливых территориальных потерях».

Игорь Денисов